С ута по-раньше, а вернее ещё с ночи потянуло на лирику.

[ladysterva]

Прогрессорский Марш. ( оригинальная версия ).

1.

Паденье, взлет - нам все равно, вся наша жизнь лишь краткий миг,
Нам направление одно дано судьбою - напрямик.
Где не ступало ни ноги, вольфрам вскипает от страстей,
Дымятся теплые мозги под сенью черепных костей.

Создай учение свое, сломавши старой догмы ход.
Пускай кружится воронье! Наш путь один, наш путь вперед!
Пусть часть погибла на кострах, часть пала в схватках роковых -
Помянем их священный прах и вновь продолжим дело их!

Припев.

Мы рвем вперед, пока хватает сил,
И не судья нам Дьявол, бог и кесарь.
Ведь кто то нас когда - то окрестил
Коротким звучным термином "прогрессор".

Семиконечная звезда, сияй над головой всегда
И направляй потоки мысли дерзновенной.
Пусть бродят все туда-сюда и заселяют города,
А мы откроем мир галактик и вселенных !

2.

Я рад приветствовать всех тех, кто в тишине лабораторий
Вращал, неведомый для всех, тяжелый вал колес историй,
Кого безумная толпа уничтожала и топтала,
Чтобы потом, через века, воздвигнуть им же пьедесталы!

Кто ночь над формулами бдил, над ними плакал и смеялся,
И, хоть покинул этот мир, зато в сердцах навек остался,
Кто кинул власти подлецов свое глубинное презренье,
Кто сзади не щадил мостов - лишь тот достоин уваженья!

Припев.

3.

Шизофрения или нет - здесь точной грани нам не видно.
Дать биохимия ответ пока не может, что обидно.
Дать морфология ответ не может тоже, что досадно.
А может, мы с других планет? А может нет? А, ну и ладно !

Одно скажу: держись, борись, не изнывай в тоске бесплодной,
Ведь в жизни главное, чтоб мысль была свободной и голодной,
Ведь в жизни главное - идти и разум гнать неутомимо,
И эволюции пути нам всем пройти необходимо!

Припев.

4.

Коль не погибла ваша честь и не упал на вас позор,
Вот вам совет посмертно в местной анатомке
Пускай положат ваши нервы в формалиновый раствор,
И пусть любуются счастливые потомки!

Припев.

Мы рвем вперед, пока хватает сил,
И не судья нам Дьявол, бог и кесарь.
Лишь тот, кто рисковал и победил,
Носить достоин звание "прогрессор"!
Т. Луговская



*************************************************



Уничтожено все, что свято,
Догорают огни пожара...
В одиночестве дон Румата
Улетает из Арканара.

Проплывают под дирижаблем
Привиденья чужого мира,
Где ценились перья и сабли,
Где погибли Уно и Кира.

Остается лишь час полета
Над заросшей лесной дорогой...
Вот внизу огонь вертолета
Промелькнул над Пьяной Берлогой.

В буреломе что-то алеет
Фитильком догоревшей лампы:
Светят окна, как будто тлеют -
Это замок барона Пампы.

И над ним проплывешь незримо.
Баронесса уже в постели,
А детишки отца Аримы
Уж конечно осиротели.

Вот уже огни космодрома,
Вот и стартовая орбита.
Через несколько дней мы дома, -
Только все ли будет забыто?...

В суете подведенья итогов,
В чистоте небесных чертогов
Ты сумеешь забыть о многом,
Снова станешь господом Богом.

Но тебе до скончания века
Не забить в себе Человека,
Что когда-то, забыв о Боге,
Взял мечи - и встал на пороге.
Л. ВЕРШИНИН
**************************************************


РАВЕННА

На озерный берег выкатился прилив,
поднялись на свет из круто кипящей пены
белый мрамор стен, глухая зелень олив -
все что в мире этом носит имя Равенны.
Белый мрамор стен, глухая зелень олив,
а над ними рука господня лежит, незрима.
Подойди, коснись, запомни, покуда жив,
ибо это мудрость, мощь и величье Рима.
Но не все желают здесь доживать свой срок,
потому что камнем в окно, ледышкой за ворот
на семи холмах, на скрещенье древних дорог -
Вечный город, который город, который Город.
Воздух наших дней, ночей неусыпный страж,
старший брат, товарищ, мрамор единокровный -
нам читать Платона раньше, чем "Отче наш",
изучать историю мира по родословной.
Разве может святой отец отпустить грехи
тем, кто помнит, что прежде Бога царили боги?
А о том, как мы умеем писать стихи,
знают все притоны Аппиевой дороги.
А Равенна это пепельный крест во лбу
и с любой стены следит небесный хозяин.
А о том, как мы умеем играть в судьбу,
чем кончаем мы, спроси воронье окраин.
Расплескалась чаша, ангел взмахнул крылом,
но ведь должен кто-то встать за наши святыни -
за стихи Катулла, девочку за углом
и привычный слуху звук площадной латыни.
Мы стоим плотиной на побережье тьмы.
После нас - холодный дождь, пустота, забвенье.
Все, чего мы стоим, все, что получим мы,
это шанс погибнуть в Риме, а не в Равенне.
Там на севере - синий Рейн, и плывет над ним
то, что стало нынче жирным, тяжелым дымом.
После нас... но все же тот, кто захватит Рим,
за каких-нибудь триста лет тоже станет Римом.
Е. Михайлик